Пару месяцев назад Толя Рыков предложил написать мне статью в журнал "Альманах". Ну, как статью - что-то вроде письма в редакцию. Поскольку я до сих пор не уверена в том, что статья-таки попадет в сентябрьский номер, выкладываю ее здесь. Не пропадать же добру!
P.S.: я блондинка, как здесь работает кат - не знаю, поэтому заранее приношу свои извинения.
:) Трудно сказать, когда именно началась эта история, но я, пожалуй, начну с того, что моя подруга Людмила в один прекрасный весенний вечер предложила мне съездить на Открытие сезона airsoft-реконструкции в составе команды «ОСНАЗ». Люда довольно давно занималась страйкболом, соответственно уже была закалена в боях. Я, в отличие от нее, была тепличной блондинкой (в данном контексте - «блондинка» не по цвету волос, а по состоянию умственных способностей), далекой от полевых условий. Но вместе с тем мне было ужасно интересно: а как это, когда вокруг тебя – люди в форме, выстрелы и прочая военная специфика. Первый вопрос, который я резонно задала Людмиле – это что я там буду делать, я же не умею бегать, стрелять в людей, ползать… Ну, что еще делают спецназовцы в Голливудских боевиках? (Как ни странно, мне хватило ума не спрашивать, будет ли у меня возможность зарядить телефон и принять ванну.) Люда беззаботно махнула рукой и сообщила, что: «Ты будешь антуражно сидеть под березкой и красиво петь украинские песни времен Второй Мировой.» Этот вариант меня более чем устраивал, и мы сошлись на том, что если она меня оденет, то я приеду.
Итак, настал день игры. Форменное платье на 43-й год, сапоги, мед-сумка – из меня сделали санитарку. С интересом разглядывая все эти автоматики, пистолетики и винтовочки я начала присматривать себе удобную березку, чтобы красиво под ней сесть и изображать декорацию. Ах, как юна и наивна я тогда была. Сидеть? На игре? Ха! Я еще не знала, с кем связалась.
- Люда, берешь двух бойцов и идешь в сторону немецких позиций, - командир начал давать указания.
- Хорошо. Я тогда Наталью с собой возьму, пусть привыкает.
- Бери, только смотри, чтобы не сильно шумела. Я ей сейчас пистолет дам.
Я честно старалась надеяться на то, что речь идет не обо мне. Но других Наташ в лагере не было. Нестройной колонной из трех человек мы пошли в сторону немцев: я, Люда и доблестный «британец» Павлик.
Вы не представляете себе, насколько мне было страшно. У меня тряслись коленки, перехватывало дыхание от каждого шороха, я спотыкалась… Но выбора не было. И вот, на поле лежит первый «раненый», которого я, на правах санитарки, должна перевязать. Вокруг живописно взрываются гранаты, слышны выстрелы. Побелевшими от ужаса губами я спросила:
- Люда, что делать?
- Вокруг стреляют. Что делать, что делать. Ползи, боец.
Я никогда в жизни не ползала по-пластунски. На мне было платье, которое начало задираться после первого же движения, а подо мной оказалась крапива. На глаза навернулись слезы, промелькнула предательская мысль: «Что я здесь делаю? Я музыкант, я хрупкая нежная девушка! Зачем я вообще сюда приехала?!» Я могла послать все к черту, встать в полный рост, развернуться и уйти в лагерь. Таким образом, я бы окончательно задушила в себе бойца Красной Армии. Я могла поныть Люде о том, как мне плохо и больно, что я первый раз, и она выполнила бы эту работу за меня. Я могла найти тысячу вариантов, чтобы не принимать активного участия. Я обернулась и посмотрела на ребят, которые меня прикрывали. Они ждали. Они тоже были уверены, что я сдамся. И я решилась. Стиснув зубы, мысленно матерясь на крапиву, немцев, подстреливших раненого именно в этом месте, Людмилу, которая втянула меня в эту авантюру, я поползла к «раненому». Проблема была лишь в том, что, поскольку крапива меня все еще пугала, ползла я на четвереньках. Я благодарила бога за то, что мое богатое воображение на тот момент отключилось, потому что мне до сих пор стыдно представить, как все это выглядело со стороны. Сзади доносились тихие всхлипывания. Немцы перестали стрелять и завороженно следили за моим пересечением местности. Видимо сцена действительно была живописная.
Это был переломный момент. Когда я добралась и перевязала бойца, сзади раздались аплодисменты. Боевое крещение было пройдено.
В этот день было еще много различных событий: немецкий плен, в который мы попали по моей вине, встреча с НКВД, первое поражение гранатой… В этот день меня официально приняли в команду ОСНАЗ, и я неформально стала Людиной помощницей. Открытие 2008 я не забуду никогда.
Потом была «Охота на Вернера фон Брауна», где я узнала, что плащ-палатка – незаменимая вещь в хозяйстве, особенно, когда весь день идет проливной дождь, а укрыться в лесу практически невозможно; что если ты остаешься ночью одна в лагере, у тебя начинаются слуховые и зрительные галлюцинации в виде «появившихся» в ночи людей в немецкой форме; что если ты в 6 утра пойдешь купаться на местную речку, то с вероятностью в 120% сразу после того, как ты зайдешь в воду из ближайших кустов выйдут немцы с взведенными автоматами и словами: «Hande hoch! Kommt zu mihr bitte.»
Потом была «Барбаросса», где я узнала, что такое «мирная жизнь» - когда ты ходишь в гости в лагерь противника (ведь подписан пакт о ненападении!), танцуешь польки и вальсы под старые пластинки, и пьешь чай из самовара.
И много маленьких локальных тренировок, на которых просто можно было пооттачивать свое умение по маскировке и стрельбе.
А потом как-то очень неожиданно Закрытие. И стало понятно, что я пережила свой первый сезон.
Я занимаюсь военно-историческим аирсофтом полтора года. Всего лишь полтора года, которые многому научили домашнюю девочку-блондинку. Я умею ходить "цепью" и "колонной", подшивать подворотнички и петлицы с помощью тупой ржавой иглы и такой-то матери, делать антуражные прически за 15 минут в суровых полевых условиях, варить суп из ничего и кашу из топора. Я перестала носить под пилоткой две косички, потому что теперь знаю, что их носили только девочки в прачечной и гимназистки, а я все-таки сержант медслужб (примерно в этом месте можно издать восхищенный вздох – это я так хвастаюсь). Я все еще очень плохо стреляю, а когда кидаю гранату, сама попадаю в радиус поражения. Зато тихо и грамотно ползаю, крайне редко жалуюсь на усталость и не спорю с командованием. Мне до сих пор очень страшно играть по ночам. Но фраза «я боюсь» уже не равносильна фразе «я боюсь, поэтому не буду этого делать». Мне еще очень многому нужно научиться, а про всяческого рода предметы одежды, которые стоит приобрести я умолчу, чтобы не шокировать благодарного читателя.
За полтора года я обрела много боевых друзей, которые остаются таковыми и за линией фронта. Самое удивительно – это насколько реконструкция аполитична. Мои близкие друзья из военно-исторического клуба «Третий полк» играют за немецкую армию, тем не менее мы весело и с пользой проводим вместе время, очень искренне друг друга любим, несмотря на то, что играем по разные стороны баррикад… И также искренне охотимся друг за другом на играх. Причем, чем ближе друг, тем больше энтузиазма в ловле, и стремление при этом не «убить», а взять в плен.
Сейчас я абсолютно точно понимаю, что реконструкция – это не хобби и не увлечение. Это образ жизни. Только реконструктор может на последние деньги купить пуговицы, которые стоят 400 рублей за штуку, потому что они «правильные». Только реконструктор может в поле давиться папиросами «Богатыри», либо махоркой, вместо привычного легкого «Мальборо». Только реконструктор, идя с друзьями в лес на шашлыки, может машинально думать: «Идем "колонной", дистанция пять метров, я замыкающий.» Реконструкция – это психическая болезнь хуже, чем шизофрения. Хуже – потому что она а) не лечится, б) приносит только положительные эмоции и в)передается вербальным путем. Я очень рада, что полтора года назад меня все-таки «заразили».
Пожалуй, на этом стоит закончить мою исповедь. Единственное, что осталось, так это выразить благодарность следующим людям: моему командиру Дмитрию за то, что в свое время взял неуклюжую шумную девочку «поиграть», многому научил и поддерживал боевой дух даже в самое тяжелое время; ребятам из ВИК «3 полк» за замечательные отношения друг к другу и чудесное совместно проведенное время, как на войне, так и в миру; отца-основателя аирсофт-реконструкции Бориса Бурбу за его уникальность и оживление, которое он приносит на игры; и, конечно же, мою наставницу Людмилу, которая продолжает обучать меня маленьким житейским реконструкторским мудростям по сей день.